В 1947 году события индо-пакистанской войны за Гималаями стартовали в Гилгите.
Гилгит лежит на высоте 3522 метров и является важнейшим транспортным узлом региона. Вот уже 40 лет им управляли британцы. Но летом 1947 года они, в свете приближающейся независимости Индии, объявили об аннулировании договора аренды и возвращении этих земель кашмирскому махарадже.
29 июля 1947-го в Гилгит прилетел назначенный махараджей губернатором региона один из старших офицеров его армии (разумеется, догра) бригадир Гансара Сингх в сопровождении британского генерала Скотта. 1 августа прошла официальная церемония передачи власти от британского подполковника Роджера Бэкона бригадиру Гансаре. Юнион Джек был спущен, вместо него поднят кашмирский флаг.
Британцы улетели, оставив бригадира Гансару разбираться с местными делами. А дела у него явно не заладились, практически сразу пошли конфликты с местными чиновниками, особенно по вопросам сбора налогов и отправки их в Сринагар.
Не сложились отношения губернатора и с местными правителями, которые всё больше прислушивались к своему соседу, читральскому мехтару (правителю) Музаффар уль-Мульку. Давний спонсор Джинны, он сразу после 3 июня 1947 года заявил о присоединении к Пакистану и убеждал последовать его примеру подчинённых гилгитскому губернатору правителей – миров Хунзы и Нагара, раджу Пуннала, джагиров Кох Гхизара, Яси и Ашкомана.
Но наиболее опасна была ситуация с единственной вооружённой силой в Гилгите – Гилгитскими скаутами. Они насчитывали 582 человека, на три четверти были укомплектованы самыми воинственными из горцев – хунза и нагар. А старший местный командир, субедар-майор Бабар Хан был дядей мира Нагара и женат на сестре мира Хунзы. Командовавший же скаутами молодой британский майор Уильям Браун, прежде служивший в Вазиристане и Читрале, был явным сторонником Пакистана – как он выспренно написал в своих воспоминаниях, озаглавленных "Гилгитская революция": "Будучи либеральным представителем демократического мира я считал, что весь Кашмир, включая провинцию Гилгит, несомненно должен стать частью Пакистана, потому, что население его было преимущественно мусульманским".
Майор Браун быстро завязал приятельские отношения с заместителем губернатора, капитаном Саидом Дуррани (мусульманином), вместе с подчинёнными и местными аристократами они нередко собирались за рюмкой виски, рассуждая о политике. Общее мнение выразил сын правителя Нагара, Музаффар-уль-Дин Шах: "Если Кашмир останется независимым, то так то и лучше. Мы будем независимыми, но сможем поддерживать дружественные отношения с нашими братьями в Пакистане. Ещё лучше, если Кашмир присоединится к Пакистану. Но если махараджа, поддавшись дурным советам, политическому давлению или щедрой взятке, решит присоединиться к Хиндустану, тогда тут будут проблемы".
Вместе с губернатором в регион прибыло и небольшое количество войск – три роты (без взвода) 6-го батальона Джамму и Кашмирской армии, под командованием подполковника Абдул Маджид Хана. Две рота была укомплектована мусульманами-пенджаби из округа Пунч, третья – сикхами, в большинстве своём новобранцами, ещё не закончившими полугодовой учебный курс. По политическим соображениям размещались они не в самом Гилгите, а в 54 километрах от него – в селении Бунджи по дороге в Сринагар.
Бригадир Гансара несколько раз обращался в Сринагар с просьбой прислать подкрепления, но они остались без ответа. А возможно, и не достигли Сринагара, так как телеграфную станцию в Гилгите обслуживали пешаварские мусульмане.
На последней неделе октября из Кашмира поступали всё более тревожные известия – о вторжении пуштунских племён, бегстве махараджи в Джамму, его решение присоединится к Индии, переброске индийских войск в Сринагар. Всё это обрастало слухами, нередко самыми фантастическими, о резне мусульман. И будоражило обитателей Гилгита.
Губернатор Гансара ощущал, что что-то назревает, он пытался отослать скаутов из города, а взамен вызвать сикхскую роту из Бунджи, но его приказы игнорировались. Вечером 31 октября 1947 года Гансара вызвал к себе майора Брауна и потребовал от него неукоснительного исполнения его распоряжений. Два командира поговорили на повышенных тонах, британец ушёл и вечером сообщил своим подчинённым, что губернатор хочет распустить Гилгитских скаутов.
В середине ночи с 31 октября на 1 ноября около 60 скаутов под командованием майора Брауна, лейтенанта Гуляма Хайдара (из кашмирских войск) и субедар-майора Бабар Хан окружили дом губернатора, надеясь застать его врасплох. Но Гансара был начеку и вместе с ординарцем и шофёрам начал отстреливаться, скауты открыли огонь из пулемёта. Перестрелка продолжалась два часа, два скаута были убиты, став первыми жертвами войны на Севере. Когда боеприпасы кончились, губернатор Гансара сдался.
Парой часов позже мусульманские офицеры в Бунджи арестовали своего командира Маджида, не согласившегося изменить присяге, а мусульманские солдаты внезапно атаковали своих сослуживцев-сикхов. Сикхи частично перебиты, частично рассеялись и попытались переправиться через Инд и добраться до Гураиса через Астор.
Но на пути уже дежурили союзники гилгитцев, Чильские скауты под командованием британца-капитана Мэтисона, успешно уничтожившие сикхов, в плен попали только заместитель командира батальона майор Балдев Сингх и 7 солдат. Разгром войск сопровождался резнёй немногочисленных индуистов и сикхов, живших в этих краях. Выбор у них был принять ислам или умереть.
3 ноября 1947 года восставшие провозгласили Исламскую республику Гилгит, но через две недели объявили о присоединении к Пакистану.
16 ноября из Пешавара в Гилгит прилетел назначенный Пакистаном политическим агентом Мохаммед Алам, активист Мусульманской лиги. Помимо установления пакистанской власти, он ещё и прекратил резню – в итоге 249 человек смогли добраться до Индии по линии "Красного Креста". Бригадир Гансара, майор Балдев и ещё 9 пленных были переданы Индии после войны.
В декабре 1947 года в Гилгит прибыл назначенный командиром пакистанских сил на севере подполковник Аслам Хан. Под его началом было около 2 тысяч бойцов – скауты, кашмирские дезертиры, местные ополченцы.
Первой их целью стал Скарду.
Гилгит лежит на высоте 3522 метров и является важнейшим транспортным узлом региона. Вот уже 40 лет им управляли британцы. Но летом 1947 года они, в свете приближающейся независимости Индии, объявили об аннулировании договора аренды и возвращении этих земель кашмирскому махарадже.
29 июля 1947-го в Гилгит прилетел назначенный махараджей губернатором региона один из старших офицеров его армии (разумеется, догра) бригадир Гансара Сингх в сопровождении британского генерала Скотта. 1 августа прошла официальная церемония передачи власти от британского подполковника Роджера Бэкона бригадиру Гансаре. Юнион Джек был спущен, вместо него поднят кашмирский флаг.
Британцы улетели, оставив бригадира Гансару разбираться с местными делами. А дела у него явно не заладились, практически сразу пошли конфликты с местными чиновниками, особенно по вопросам сбора налогов и отправки их в Сринагар.
Не сложились отношения губернатора и с местными правителями, которые всё больше прислушивались к своему соседу, читральскому мехтару (правителю) Музаффар уль-Мульку. Давний спонсор Джинны, он сразу после 3 июня 1947 года заявил о присоединении к Пакистану и убеждал последовать его примеру подчинённых гилгитскому губернатору правителей – миров Хунзы и Нагара, раджу Пуннала, джагиров Кох Гхизара, Яси и Ашкомана.
Но наиболее опасна была ситуация с единственной вооружённой силой в Гилгите – Гилгитскими скаутами. Они насчитывали 582 человека, на три четверти были укомплектованы самыми воинственными из горцев – хунза и нагар. А старший местный командир, субедар-майор Бабар Хан был дядей мира Нагара и женат на сестре мира Хунзы. Командовавший же скаутами молодой британский майор Уильям Браун, прежде служивший в Вазиристане и Читрале, был явным сторонником Пакистана – как он выспренно написал в своих воспоминаниях, озаглавленных "Гилгитская революция": "Будучи либеральным представителем демократического мира я считал, что весь Кашмир, включая провинцию Гилгит, несомненно должен стать частью Пакистана, потому, что население его было преимущественно мусульманским".
Майор Браун быстро завязал приятельские отношения с заместителем губернатора, капитаном Саидом Дуррани (мусульманином), вместе с подчинёнными и местными аристократами они нередко собирались за рюмкой виски, рассуждая о политике. Общее мнение выразил сын правителя Нагара, Музаффар-уль-Дин Шах: "Если Кашмир останется независимым, то так то и лучше. Мы будем независимыми, но сможем поддерживать дружественные отношения с нашими братьями в Пакистане. Ещё лучше, если Кашмир присоединится к Пакистану. Но если махараджа, поддавшись дурным советам, политическому давлению или щедрой взятке, решит присоединиться к Хиндустану, тогда тут будут проблемы".
Вместе с губернатором в регион прибыло и небольшое количество войск – три роты (без взвода) 6-го батальона Джамму и Кашмирской армии, под командованием подполковника Абдул Маджид Хана. Две рота была укомплектована мусульманами-пенджаби из округа Пунч, третья – сикхами, в большинстве своём новобранцами, ещё не закончившими полугодовой учебный курс. По политическим соображениям размещались они не в самом Гилгите, а в 54 километрах от него – в селении Бунджи по дороге в Сринагар.
Бригадир Гансара несколько раз обращался в Сринагар с просьбой прислать подкрепления, но они остались без ответа. А возможно, и не достигли Сринагара, так как телеграфную станцию в Гилгите обслуживали пешаварские мусульмане.
На последней неделе октября из Кашмира поступали всё более тревожные известия – о вторжении пуштунских племён, бегстве махараджи в Джамму, его решение присоединится к Индии, переброске индийских войск в Сринагар. Всё это обрастало слухами, нередко самыми фантастическими, о резне мусульман. И будоражило обитателей Гилгита.
Губернатор Гансара ощущал, что что-то назревает, он пытался отослать скаутов из города, а взамен вызвать сикхскую роту из Бунджи, но его приказы игнорировались. Вечером 31 октября 1947 года Гансара вызвал к себе майора Брауна и потребовал от него неукоснительного исполнения его распоряжений. Два командира поговорили на повышенных тонах, британец ушёл и вечером сообщил своим подчинённым, что губернатор хочет распустить Гилгитских скаутов.
В середине ночи с 31 октября на 1 ноября около 60 скаутов под командованием майора Брауна, лейтенанта Гуляма Хайдара (из кашмирских войск) и субедар-майора Бабар Хан окружили дом губернатора, надеясь застать его врасплох. Но Гансара был начеку и вместе с ординарцем и шофёрам начал отстреливаться, скауты открыли огонь из пулемёта. Перестрелка продолжалась два часа, два скаута были убиты, став первыми жертвами войны на Севере. Когда боеприпасы кончились, губернатор Гансара сдался.
Парой часов позже мусульманские офицеры в Бунджи арестовали своего командира Маджида, не согласившегося изменить присяге, а мусульманские солдаты внезапно атаковали своих сослуживцев-сикхов. Сикхи частично перебиты, частично рассеялись и попытались переправиться через Инд и добраться до Гураиса через Астор.
Но на пути уже дежурили союзники гилгитцев, Чильские скауты под командованием британца-капитана Мэтисона, успешно уничтожившие сикхов, в плен попали только заместитель командира батальона майор Балдев Сингх и 7 солдат. Разгром войск сопровождался резнёй немногочисленных индуистов и сикхов, живших в этих краях. Выбор у них был принять ислам или умереть.
3 ноября 1947 года восставшие провозгласили Исламскую республику Гилгит, но через две недели объявили о присоединении к Пакистану.
16 ноября из Пешавара в Гилгит прилетел назначенный Пакистаном политическим агентом Мохаммед Алам, активист Мусульманской лиги. Помимо установления пакистанской власти, он ещё и прекратил резню – в итоге 249 человек смогли добраться до Индии по линии "Красного Креста". Бригадир Гансара, майор Балдев и ещё 9 пленных были переданы Индии после войны.
В декабре 1947 года в Гилгит прибыл назначенный командиром пакистанских сил на севере подполковник Аслам Хан. Под его началом было около 2 тысяч бойцов – скауты, кашмирские дезертиры, местные ополченцы.
Первой их целью стал Скарду.