Давненько не писал про разные истории из советского прошлого.
Наркомом земледелия Удмуртии в 1937-м был товарищ Берёзкин. Республика у нас – зона рискованного земледелия, так что каждый год что-то не уродилось, а что-то и пало. Было бы желание – столько вредителей и контрреволюционеров можно разоблачить! Особенно если сверху отмашку дали.
Берёзкина и "группу вредителей" из руководства наркомата земледелия взяли осенью 1937-го. Видимо, над ними собирались устроить образцово-показательный процесс вредителей-контрреволюционеров республиканского уровня, так что работали тщательно и неторопливо. Но пока следователи НКВД добывали в поте лица нужные показания, Большой Террор закончился.
До суда дело добралось в самом начале 1941-го и успешно в суде развалилось, Берёзкин и его подельники были полностью оправданы и освобождены.
После чего гражданин Берёзкин подал заявление о восстановлении его в рядах Компартии. Пару лет ходатайство шло по парторганизациям разных уровней, пока весной 1943-го не дошло до высшей партийной власти в регионе – бюро обкома ВКП(б).
Членов обкома больше всего заинтересовал вопрос, почему же товарищ Берёзкин себя оговорил на следствии. Берёзкин оправдывался тем, что следователи НКВД применяли к нему "методы физического воздействия", за что некоторых из них уже самих и привлекли.
Выслушав его оправдания, секретарь обкома Чекинов поинтересовался у Берёзкина, а вот если бы сейчас он попал в плен к фашистам и они применили бы к нему "методы физического воздействия" – он бы тоже и себя оговорил, и всех товарищей сдал бы? Берёзкин не смог дать внятного ответа.
Так что бюро обкома отказало Берёзкину в восстановление в партии – только изменив формулировку исключения 1937-го с "контрреволюционной деятельности" на "малодушие и небольшевистское поведение".
Восстановили Берёзкина в партии только после развенчания культа, в 1957-м. И даже дали персонального пенсионера республиканского (РСФСР) значения.
Наркомом земледелия Удмуртии в 1937-м был товарищ Берёзкин. Республика у нас – зона рискованного земледелия, так что каждый год что-то не уродилось, а что-то и пало. Было бы желание – столько вредителей и контрреволюционеров можно разоблачить! Особенно если сверху отмашку дали.
Берёзкина и "группу вредителей" из руководства наркомата земледелия взяли осенью 1937-го. Видимо, над ними собирались устроить образцово-показательный процесс вредителей-контрреволюционеров республиканского уровня, так что работали тщательно и неторопливо. Но пока следователи НКВД добывали в поте лица нужные показания, Большой Террор закончился.
До суда дело добралось в самом начале 1941-го и успешно в суде развалилось, Берёзкин и его подельники были полностью оправданы и освобождены.
После чего гражданин Берёзкин подал заявление о восстановлении его в рядах Компартии. Пару лет ходатайство шло по парторганизациям разных уровней, пока весной 1943-го не дошло до высшей партийной власти в регионе – бюро обкома ВКП(б).
Членов обкома больше всего заинтересовал вопрос, почему же товарищ Берёзкин себя оговорил на следствии. Берёзкин оправдывался тем, что следователи НКВД применяли к нему "методы физического воздействия", за что некоторых из них уже самих и привлекли.
Выслушав его оправдания, секретарь обкома Чекинов поинтересовался у Берёзкина, а вот если бы сейчас он попал в плен к фашистам и они применили бы к нему "методы физического воздействия" – он бы тоже и себя оговорил, и всех товарищей сдал бы? Берёзкин не смог дать внятного ответа.
Так что бюро обкома отказало Берёзкину в восстановление в партии – только изменив формулировку исключения 1937-го с "контрреволюционной деятельности" на "малодушие и небольшевистское поведение".
Восстановили Берёзкина в партии только после развенчания культа, в 1957-м. И даже дали персонального пенсионера республиканского (РСФСР) значения.
---
Прям как старая детсадовская подколка: дёрнуть за волосы и спросить "больно?"
Если ответ "да" -- "ссыкло, в паризаны не годишься!", а если "нет" -- "снимай парик, я знаю что ты лысый!".
Продвинутые отвечали "терпимо".
А ведь, действительно, многим, наверное, любопытно было! Сами, небось, недавно тоже по краю ходили — мало ли, что случиться могло. И это на бюро обкома, с протоколом — а о чём они его, интересно, в «кулуарах» расспрашивали!?